Глава 1
Парализованный… «Hаучись жить с этим!» Дэвид Янив
Я родился в Тель-Авиве в 1936 году. Мои родители эмигрировали из Германии. В семье придерживались традиций, празднуя Йом Кипур, Рош-а-Шана и другие праздники, но родители никогда не были по-настоящему религиозными людьми.
После второй мировой войны, когда отец узнал, что две его сестры и брат погибли вместе со своими семьями в фашистской Германии, он собрал все экземпляры Библии и всё в доме, даже отдаленно напоминающее о религии, и выбросил.
«Где же был Бог?» — задавал он вопрос. «Как Бог мог допустить такое?». С того времени меня стали воспитывать в духе атеизма. Отец противился и моей подготовке к бар-мицва. Хотя в конце концов он дал на это свое согласие, однако наотрез отказался переступить порог синагоги.
В 1960 году я женился на девушке из Южной Африки по имени Шила. Мы познакомились, когда она вместе с матерью приехала в Израиль в туристическую поездку. В то время я работал водителем автобуса и одновременно гидом. После двух экскурсий со мной мать Шилы как-то сказала: «Моя малышка ждет меня в Хайфе и мне хотелось бы вас познакомить».
Показалось забавным, что у пожилой женщины есть малышка. Но когда я приехал в Хайфу и встретился с этой «малышкой», то понял, что ее мать выступила в роли свахи. В свой медовый месяц мы с Шилой отправились в Южную Африку навестить ее родителей и провели там двенадцать с половиной лет.
Я получил специальность инженера по холодильным установкам и кондиционерам. Какое-то время мои дела в Южной Африке шли вполне хорошо. Но однажды я взялся за установку оборудования по кондиционированию воздуха в большом здании. Сметчик, который был нанят мной для оценки стоимости работ, сделал ошибку, и в результате я потерял все свои деньги.
Мой адвокат сказал, что бесполезно подавать в суд на сметчика, так как у него отсутствовала страховка. Оказавшись банкротом, мне все же пришлось довести начатые работы до конца в силу подписанного контракта.
Ошибка парализовала меня чуть ли не на жизнь
После случившегося я решил вернуться в Израиль. Возвращение было страшно мучительным для моей жены, но она понимала, что это наилучшее решение для нас и наших сыновей, одному из которых было 11, а другому — 8 лет. В то время я говорил на иврите, а моя семья— нет. Мы решили поселиться в мошаве, сельскохозяйственной коммуне, организованной по типу кибуца.
Я рассчитывал остановиться там на короткое время, в течение которого моя семья сможет выучить иврит, а затем я мог бы найти работу по специальности. Но когда подошло время и я сказал, что поедем в большой город, то мои домашние никуда ехать не захотели. Им полюбилась жизнь в мошаве. Но, даже если бы они уступили моим настояниям, все равно было бы трудно отсюда уехать. Здесь невозможно откладывать сбережения, потому что на руки выдается небольшое месячное содержание, предназначенное на покупку продовольствия и вещей первой необходимости. Поэтому, принимая решение оставаться в мошаве, мы оседали здесь навсегда.
В первое время пребывания в мошаве нам приходилось выполнять различные работы, что помогло наладить хорошие отношения с общиной. К концу года меня направили на дойку коров. Это занятие мне понравилось, так как было для меня новым и я знал, что оно — временное.
Однажды я поскользнулся на чем-то мокром в коровнике и упал на спину. Боль в спине была такая сильная, что пришлось пойти в больницу провериться. Больничные специалисты не нашли ничего серьезного, проверив меня на рентгене. Мне было сказано: «Вы сильно ушиблись. Отправляйтесь домой, отдохните, примите обезболивающее, и через пару недель все будет в порядке».
Но вместо облегчения боль становилась все сильнее. Я во второй раз отправился в больницу, снова прошел рентгеноскопию, и вновь меня отослали домой, сказав, что все в норме. Пробыв дома еще две недели, боль переносить стало уже просто невозможно.
Никогда я еще не страдал так сильно. Вначале обезболивающие препараты помогали, но через какое-то время они утратили свою силу. Я продолжал наращивать дозировку до тех пор, пока не стал принимать по 50 таблеток в день, что продолжалось три года. Я дошел до такого состояния, когда каждое утро, вставая с постели, чувствовал, как немеют ноги. Понимая, что со мной происходит что-то неладное, я также знал, что не могу снова пойти в ту же больницу.
Чтобы попасть в другую больницу, надо было преодолеть израильский бюрократизм, для чего пришлось задействовать личные связи. Благодаря друзьям, знающим кого-то, кто, в свою очередь, знал кого-то еще, удалось организовать мое обследование в больнице Тель-Авива, где врачи делали рентгеноскопию особого рода, так называемую миелограмму.
По завершении рентгеновского обследования заведующий нейрохирургическим отделением лично подошел ко мне и сказал: «У вас два смещенных позвоночных хряща, один из которых полностью зажат, а в другом отсутствует фрагмент». Он был поражен моим терпением, так как прошло много времени, пока я обратился за помощью.
На мой вопрос о возможных последствиях врач сказал: «Мы должны провести операцию».
«Чем это чревато?» — осторожно спросил я.
«О, ничего страшного, — ответил он. — Десять дней, и вы вернетесь домой как вновь родившийся».
Такая перспектива показалась мне замечательной, и я дал свое согласие на операцию.
Очнувшись от анестезии вечером, после операции, меня поразило отсутствие чувствительности тела ниже груди. Я позвал врача. Врач, дежуривший в ночную смену, на мои вопросы ответил так: «Я ничего не могу вам сказать. Придется ждать до утра, когда на свою смену заступят все хирурги».
На следующее утро врач, оперировавший меня, пришел и сказал: «Дэвид, мне ужасно жаль, но у меня плохие новости для Вас».
Взяв себя в руки, я спросил: «Что Вы имеете в виду под плохими новостями?» Он сказал: «Я совершил ошибку, и Вы останетесь парализованным на всю жизнь».
Очевидно, он сделал слишком глубокий надрез скальпелем и повредил нервы, координирующие движение ног. Одну ногу я не чувствовал полностью, частично не ощущал и вторую.
Вначале у меня был шок. Затем себя стало очень жаль. Я подумал: «Что же я теперь буду делать? Раньше были страдания от боли, но, по крайней мере, я мог ходить. Если можно было бы повернуть время вспять, то я предпочел бы жить с болью». Но я не мог вернуться в прошлое.
Поверженный человек
Прогноз доктора относительно моего будущего был сформулирован в одном холодном предложении: «Научитесь жить с этим». Это было чрезвычайно трудно. Я всех ненавидел, обвинял всё и вся. Но, хуже всего, я испытывал бесконечную ненависть к самому себе. Я не мог смириться с тем, что произошло.
Из больницы меня отправили в «Бейт Левинштейн» — это дом для выздоравливающих, где помогают парализованным людям, в основном военным, пострадавшим во время боевых действий. Там также практикуют и частные случаи, такие, как мой.
Психологически мне стало чуть легче, потому что вокруг все находились или в худшем состоянии, чем я, или в таком же. Персонал больницы изготовил кронциркуль (крепления), устанавливаемый на специальной обуви.
При помощи костылей и кронциркуля можно было передвигаться без инвалидной коляски, хотя это было очень трудно.
Спустя три с половиной месяца я вернулся в мошав и нашел свой быт изменившимся. Друзья сделали пологий скат, чтобы я мог легко попадать в дом на инвалидной коляске. Они вмонтировали поручни в ванной комнате и других местах в доме, где это было необходимо. Все это меня очень растрогало.
Однако, находясь в окружении здоровых и трудоспособных людей, я начал осознавать настигшую меня беспомощность. Я снова стал себя жалеть, и дошел в этом до такой стадии, что мне понадобилась психиатрическая помощь. Я никогда не подумал бы, что мне понадобится психиатр. Я всегда был таким сильным человеком. И внезапно оказался поверженным.
Я превратился в самого несчастного человека на свете еще задолго до того, как психиатр махнул на меня рукой, потому что я не переставал себя жалеть. Я не мог простить врача. Я вообще никого не мог простить.
Мое состояние тяжело сказывалось и на моей жене. Более того, я стал бояться, что она меня оставит. Хотя она этого никогда бы не сделала. На самом деле, она старалась ободрить меня, советуя не волноваться и обещая, что будет со мной до конца. Но чем больше она убеждала меня не волноваться, тем больше я тревожился.
В мошаве мне предоставили легкую работу в офисе, где мои сослуживцы были особо предупредительны. Но чем больше они старались, тем хуже мне становилось. Я был уверен, что их крайняя деликатность вызвана моей беспомощностью.
В окружении приступов жалости к самому себе, тем не менее, во мне по-прежнему жила надежда, что когда-нибудь я смогу снова ходить. Однажды я прочел в газете о человеке, дотрагивающемся рукой до больных людей, посылая тем самым как бы разряд тока через их тела, и после этого им становилось легче. Мошав выделил деньги на мои расходы, и я отправился к тому человеку. Но ничего не произошло.
Затем я услышал о гуру и побывал у него — также безрезультатно. Я верил в каждого из них. Когда находишься в таком отчаянном положении, в каком оказался я, то хватаешься за всякую возможность. Мошав даже оплатил трансцендентальную медитацию. Ничто не помогло.
После семи с половиной лет, за которые было испробовано все, что только возможно, я в конце концов сдался. Я наконец последовал профессиональному совету специалистов, профессоров и нейрохирургов, всех говоривших мне: «Научитесь жить с этим. Вы останетесь парализованным до конца своей жизни. И не помышляйте о каких-либо улучшениях».
Моя жена давным-давно оставила надежду, что мое состояние сможет когда-либо улучшиться. Она как-то сказала: «Чего ты добиваешься? Смирись. Таким ты останешься. Я с этим примирилась. Почему же ты не можешь?»
После этого я смирился. По-прежнему ощущая жалость к самому себе, я уже не роптал. Я осознал, что никто мне не поможет. Я вознамерился сделать попытку максимально вести нормальную жизнь, насколько это было в моих силах.
Почему ты не молишься со мной?
Однажды я вынужден был остаться дома из-за гриппа, мне было ужасно скучно. В два часа дня я решил посмотреть телевизор. Так как израильские телестанции транслируют передачи только вечером, я включил программу «Клуб 700» ливанского телевидения. Меня заинтриговало название телешоу, которое, как казалось, предвещает развлекательный характер.
Но вскоре я понял, что это была христианская передача. Мне было нечем заняться, где-то заговорило любопытство, и я остался у телевизора. Внутренние ощущения были таковы, что я неправильно поступаю, так что пришлось закрыть дверь на ключ. Не хотелось, чтобы жена и дети застали меня за просмотром христианской телепередачи.
Программа была интересной: в ней рассказывались истории людей, излечившихся от различных заболеваний. Первый раз в жизни я смотрел интервью, взятое у женщины, исцелившейся от рака.
Она показала рентгеновский снимок опухоли размером с апельсин. Затем продемонстрировала рентгеновский снимок, сделанный тремя днями позже. Опухоль рассосалась.
Я был уверен, что это фальшивка. Эти люди, должно быть, актеры, которым заплатили. Некоторые истории даже вызвали у меня громкий смех из-за нелепости звучащих заявлений. Однако, незаметно для себя, я стал ежедневно, вот так — за закрытыми дверями, смотреть эту передачу, начинавшуюся в полдень, в два часа.
Спустя месяц решил рассказать об этом жене: «Шила, я смотрел христианскую передачу о людях, исцелившихся благодаря своей вере в Иисуса и молитвам, возносимым ближними о здравии страдающих».
Я ожидал, что мои слова вызовут у нее раздражение. Напротив, она сказала: «Если это приносит тебе облегчение, то продолжай смотреть». Более того, Шила предложила мне сделать видеозапись программы, чтобы вечером мы смогли посмотреть ее вместе.
Во время каждого сеанса наступал момент, когда ведущий Бен Кинчлов говорил: «Помолитесь вместе со мной». На этом месте я всякий раз выключал телевизор. Мне не хотелось даже слышать молитвы людей, возносимые Иисусу. Хотя внутренне я ощущал свою неправоту.
Несколько месяцев спустя, как-то днем во время просмотра передачи, мне показалось, что палец Бена с телевизионного экрана уперся прямо в меня. Я испугался. Следующее, что я запомнил, была моя молитва грешника, произносимая вместе с ним. Я молился с ним тому «Иисусу», Чье имя прежде было для меня не более чем пустой звук. Когда молитва подошла к концу, я не мог поверить в то, что совершил. Я рассуждал, обращаясь к себе: «Что же все-таки я теперь делаю?»
Я немедленно рассказал о случившемся Шиле. И вновь она отреагировала на эту новость с большим пониманием, чем я ожидал. Она сказала: «Если это приносит тебе облегчение, то продолжай. Но, пожалуйста, сделай мне одолжение. Никому не говори об этом. Пусть это останется между нами».
Я был убежден, что являюсь единственным евреем в мире, когда-либо произносившим эту молитву. И первое, что мне надо сделать, рассудил я, — это купить полное издание Библии. Итак, я отправился в Назарет и приобрел Библию. В книжном магазине я увидел висевшую на всеобщем обозрении карту города, на которой неожиданно на глаза попалось название баптистской церкви.
При чтении Библии вскоре я обнаружил, что в этом было нечто большее, чем можно было предположить. Я обнаружил, что ветхозаветные пророчества исполняются в Новом Завете. Меня также заинтересовало, почему иудеи на протяжении столетий отказывались верить в Иисуса.
Ты исцелишься
В следующее воскресенье я отправился в баптистскую церковь в восемь часов утра. Я пришел слишком рано: двери были еще закрыты.
Вокруг меня звонили церковные колокола, а здесь были закрыты двери! Я уже собирался уходить, когда к церкви подошел человек арабской наружности и представился как пастор. Сначала он заговорил со мной на арабском, затем на английском языке, потому что не знал иврита. Когда я рассказал ему свою историю, то он очень удивился: «Мы годами пытались убедить иудеев обратиться к Господу, и вот вы сами приходите сюда. За все время моего пастырского служения такое происходит впервые».
Пастор пригласил меня послушать службу. Оказавшись единственным евреем среди прихожан-арабов, я подумал, что буду неуютно чувствовать себя, но этого не произошло. Любовь, которую я ощутил в тот день, была любовью Иисуса.
Под конец службы мне последовало приглашение выйти вперед и принять Господа как своего личного Спасителя. Я вышел вперед и стал молиться, произнося молитву, которую повторял ежедневно перед телевизором в течение четырех с половиной месяцев. Но на этот раз я это делал на виду у присутствующих в церкви верующих.
Это было слишком для моей жены. Одно дело было смотреть христианскую передачу или же втайне от всех молиться. Совсем другое — публично исповедовать веру в Иисуса. Она была рассержена, что я смог совершить такое, предварительно с ней не посоветовавшись.
Однако, наблюдая за мной в течение проходивших одна за другой недель, она видела, что моя решимость не ослабевает, и Шила согласилась пойти со мной на молитвенное собрание верующих иудеев. Вскоре после этого она также приняла Иисуса.
Спустя примерно пять месяцев после моего обретения веры в Мессию я вновь смотрел передачу «Клуб 700», где ведущая Данута Содерман обратилась к зрителям и сказала: «Я знаю человека, — она не уточняла конкретно его места жительства, — у которого уже несколько лет парализованы ноги». Речь шла о моем случае, длящемся уже семь с половиной лет. Ведущая сказала: «Этот человек ощутит теплую волну, охватывающую все его тело, и он исцелится».
Я взмолился: «О, пожалуйста, Господи, пусть это буду я». Мне казалось, что это именно я, но ничего не происходило. Я по-прежнему продолжал молиться, так как не сомневался в том, что если исцеление предназначалось не мне, то в равной мере оно могло быть даровано другому человеку.
Тем же вечером, около десяти часов, я лежал в постели, читая Библию, когда внезапно ощущение, подобное электрическому разряду, пронзило меня от спины до пальцев на ногах. Мои ноги вдруг стали непроизвольно приподниматься вверх дюймов на 40.
Когда у людей паралич, то такие рефлекторные движения могут происходить, и я подумал, что это было как раз таким проявлением. У меня одни движения были более резкими, чем другие, но я не мог при этом объяснить природы электрического шока. Наконец движения прекратились, и я заснул.
Проснувшись на следующее утро, я, как это обычно делал, начал руками помогать своим ногам, вытаскивая их из постели. Но когда я дотронулся до ног, то внезапно осознал, что в них появилась чувствительность! Я сказал себе: «Подожди минутку. Это что-то новое!» Я начал дотрагиваться до всех точек на теле, где утратил чувствительность несколько лет назад. Я их чувствовал!
Я закричал: «Шила, ради Бога, иди сюда! Я могу чувствовать!»
«Чушь, — сказала она. — Ложись». Она достала иглу и начала меня колоть. «Закрой глаза. Где я дотрагиваюсь?» Шила продолжала экзаменовать различные участки на ногах. Каждый раз, когда она дотрагивалась иглой до ног, я безошибочно называл место укола. Теперь и она заразилась моей радостью.
Я незамедлительно отправился в местную амбулаторию на прием к врачу. Я вновь надел специальную обувь, потому что по-прежнему не знал точно, что же произошло со мной, и к тому же после семи с половиной лет паралича мышцы на ногах атрофировались. Когда я увидел изумление осматривавшего меня врача, то понял, что произошло истинное чудо.
Врач направил меня в больницу, чтобы там при помощи электричества проверили мои рефлекторные реакции. Прежде этот тест проводили неоднократно и, конечно же, результат всегда был отрицательный. На этот раз мои рефлексы отлично проявили себя. Врач, проводивший эту процедуру, спросил, могу ли я прийти вновь на следующей неделе.
Неделю спустя я побывал на приеме у 25 врачей, нейрохирургов и неврологов со всей страны, включая и того самого нейрохирурга, который когда-то оперировал меня. Они все меня осмотрели, но ни один из них не смог дать разумного объяснения того, что произошло. Было заявлено, что это невозможно. Некоторые даже посчитали, что я лгу, утверждая, что прежние рентгеновские снимки были не моими. Даже сегодня врачи, их изучающие, не могут поверить, что я снова стал ходить.
По завершении осмотра мне было сказано: «Это чудо в медицине». Я возразил: «Послушайте. Это не чудо в медицине. Это Иешуа (Иисус)».
Кто-то спросил: «Иешуа — это кто?» Такое имя очень распространено в Израиле, и можно было подумать, что речь идет о моем физиотерапевте или друге.
«Иешуа, Мессия», — ответил я.
Это было преувеличением для еврейских врачей. Они не хотели и слышать об этом «Иисусе», отказавшись поверить, что Иисус мог иметь какое-либо отношение к моему исцелению. Мы знаем из Библии, что, даже когда люди становились свидетелями совершаемых Иисусом чудес, они отказывались в это верить. Более того, некоторые обвиняли Его в одержимости дьяволом.
Врач сказал, что железный кронциркуль больше не нужен, но костылями я вынужден был пользоваться, так как от моих ног остались только кожа да кости. И постепенно-постепенно я стал делать свои первые шаги за последние семь с половиной лет. Я становился на колени, утратившие чувствительность со времени тех печальных событий, и возносил хвалу Господу за чудо, которое Он совершил.
Но Он еще не закончил начатое. Врачи сообщили мне, что все ножные мышцы омертвели и их регенерация просто невозможна. Со временем Бог восстановил их. Сегодня мои ноги такие же здоровые, как и ноги любого другого человека.
Вам придется уехать
Когда жители мошава увидели, что я вновь обрел способность ходить, то отказались принять мое исцеление за чудо, совершенное Иешуа, а не врачами. Напротив, они предпочли поверить во врачебное заключение, сочтя мой случай «медицинским чудом». Вскоре слухи о том, что я — верующий в Иешуа, быстро распространились среди живущих в общине. Руководство мошава вызвало меня в правление, где мне было заявлено: «Нам ужасно жаль, но вам придется уехать. Мы не можем согласиться с присутствием христиан в мошаве». Эту общину курирует Б’най Б’рис в Нью-Йорке, и там зародилось опасение, что если оставить в мошаве христианина, то это приведет к свертыванию финансирования деятельности общины.
В ответ на такое заявление я ответил, что называю себя «мессианским евреем» и тихим мой уход не будет. За пределами мошава существует огромный христианский мир, в котором с радостью воспримут новость о моем чудесном исцелении.
Понимая, что шумиха, вызванная моим исключением из мошава, будет по своим последствиям гораздо хуже, чем мое пребывание там, руководство согласилось оставить меня в мошаве при условии, что я не буду заниматься евангелистской пропагандой в общине.
Эта договоренность действовала до мая 1988 г., когда я принял участие в большом мессианско-еврейском празднике «Шавуот-88», проходившем в Иерусалиме. В тот год за последние почти две тысячи лет отмечалось самое массовое собрание верующих иудеев в Израиле. Создавалось впечатление, что во всех газетах, издающихся на иврите, описывалось чудо моего исцеления.
Когда я вернулся после праздника домой, руководство мошава сказало: «Вы обещали нам, что не будете заниматься евангелизацией. Теперь вашу фотографию можно найти во всех газетах. Б’най Б’рис собирается прекратить финансирование нашего мошава. Вы должны нас покинуть». На общем собрании путем голосования нас исключили из общины и предоставили 10 дней на сборы. Никто из мошава, где мы прожили 16 лет, даже не пришел помочь нам паковать чемоданы.
Если бы Господь не предусмотрел такую ситуацию, мы бы оказались без гроша на улице. Но мы служим Богу живому! На собрании неизвестный человек мне вручил конверт. Когда я его разорвал, то не поверил своим глазам! В нем были денежное содержание и авиабилеты, что давало нам возможность принять участие в христианских семинарах, проводимых Библейской Школой в Далласе, штат Техас.
Мы с женой получили дипломы об окончании христианской школы в мае 1989 г. и последовали за указующим перстом Господа в Сиетл, где теперь и живем. В течение последующих десяти лет я полностью исцелился, и моя вера крепчает с каждым днем. Скоро мы собираемся вернуться в Израиль и посвятить себя распространению Благой Вести об истинном Мессии, спасающем и исцеляющем!
Комментарий Исраэля Рота
Я прочел в Торе, что Бог исцеляет людей. Но за 30 лет посещения синагоги я никогда не видел исцелившихся. По телевидению показывали «исцелившихся верой», но я считал, что все они — лгуны. Однако если бы на самом деле не существовало ничего подобного, то не было бы и фальсификаторов.
В книге пророка Исаии 53:4–5 говорится, что Мессия положит конец всем нашим болезням.
В Талмуде, так же как и в Новом Завете, говорится об исцелениях, произошедших, когда иудеи, уверовавшие в Иисуса, возносили молитвы Богу. В Талмуде также содержится предостережение евреев-иудаистов, запрещающее им обращаться к мессианским евреям (верующим в Иисуса) с тем, чтобы последние молились за них (Тосефта Шуллин, глава 2:22–23). Это своего рода комплимент! Эти равви быстро осознали, что евреи, последователи Иисуса, обладают властью исцелять Его именем. Однажды познав исцеление во Христе, можно в Него уверовать.
«Но Он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни; а мы думали, что Он был поражаем, наказуем и унижен Богом. Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились».
Первые мессианские иудеи, даже новообращенные, испытывали чудеса исцеления в Нем. Моя мать, прежде чем стала мессианской еврейкой, обрела исцеление во Христе.